Проза
- Черти понесли тебя в лес!
Мошка высовывала язык, чтобы на него смотреть – еще зачем же? Язык был черный.
- Хватит лопать, пошли.
Пощупала лицо.
- Щеки болят.
- Не щеками люди ходят. Ну! – Димка поддел кроссовком сестрин плотненький бок.
Мошка похлопала себя, положила в рот еще ягоду, пожевала, подумала.
- Нога тоже.
- Свяжись с тобой. Нужен этот веник, завял вон.
- У нас таких нету.
- Был уже подарок. Чего еще?
Мошка - колобок колобкович, перекатилась на живот, чтобы любоваться на букет, который перед тем пристроила у коряжки на хребтине.
- Стемнеет скоро, вставай, - заорал Димка. – Велик теперь где искать?
- Устала я, - сквасилась Мошка, - нога болит.
И дрыгнула ногой – как без того?
- Мозг у тебя болит, - бесился Димка.
Однако он удобно усадил ее на закорки, поправил, что надо, а рюкзак, в котором у них лежали духи маме на день рождения, повесил на грудь – лямками назад. -
А у тебя мох весь скоро вылезет, - пухлой молочной ладошкой Мошка беззлобно хлопала Димку по макушке. – А у меня нет.
Заблудились дети. Дети заблудились. Выехали рано, не сказались даже, думали, в обед вернуться. В соседний поселок, побогаче, маме за подарком. Не по трассе решили, по трассе машин вон сколько, а по глухой, кривой дороге, по сторонам овраги и лес – так и быстрей. И понесло на обратном пути уже Мошку цветы рвать.
Дальше – дальше.
Димка кусал губу. Не могли они заблудиться. Сколько хожено. И вроде шли туда, а все выходило, что назад, все нет просвета.
Мошка ехала, положив щеку брату на голову. Ехать ей было скучно. Поэтому она стала трогать Димку за нос, как за руль и поворачивать его.
- Ссажу сейчас. Живи с медведем. Если нет, дома в сарайку запру. Взял ее, а!
- Я бы маме сказала, - зевнула Мошка.
Букет ехал у Димки на плечах и колол ему шею (может, еще и жуки какие там), Мошка прижимала его.
- Огоньки эти стоять не будут, десять раз тебе говорил.
- Будут.
-Тьфу!
- Дятел.
- Еще скажи!
- Дятел! Нос вон какой.
Димка психанул и спихнул сестру со спины.
- Сама иди.
Она скривилась, но, прижимая цветы, охотно дунула вперед.
- Нога у нее болит, - Димка потрогал рюкзак и расстроился. - Чего же это я мест не узнаю? А?
- Смоооотриии!!!
На поляне стоял ящик. Очень большой ящик.
- Дом! – обрадовалась Мошка – нога, щеки – ерунда, она вся сама устала – целиком – это да.
Скорее уж курятник. Больно небрежный.
Или будка.
Но это был ящик. Сколоченный из старой мебели, не из чего другого – из спинок, дверей, ножек, что там еще бывает?
- Мошка, - забеспокоился Димка - она уже возилась где-то на той стороне, где он ее не видел, - внутрь не думай даже.
- Я не Мошка, а простая Маша.
- Как это не Мошка? – как не ухмыльнуться - Мошка, кто ты еще?
И вдруг стало тихо. Потому что нашелся вход.
Нашелся вход, но не понятно как, наверное, дощечка отогнулась.
Внутри жила темнота. Выходит, это был ящик для хранения темноты? Но это сначала Мошке так подумалось. Потом неверный свет высеялся с верха, и уже можно было видеть комнату, обставленную по-старинному. Над длинным столом кис абажур, пыльный и тусклый, в углу, похожее на что-то нехорошее, угрюмилось пианино.
Одна стена была занавешена.
|
